Глава 3. Все на кон!

-7-

         Бои с участием нескольких команд гладиаторов – большая редкость в Исторне, а потому собирают огромное количество зрителей. К завсегдатаям арены присоединяется практически весь Исторн: тренеры вместе со своими бойцами, караванщики, ремесленники, торговцы, стражники, чиновники, крестьяне из окрестных деревень; даже охотники и шахтеры приходят посмотреть на такие бои. Компания собирается очень пестрая и требовательная, а потому проводится сразу около десяти боев. Один-два, как правило, получаются просто на загляденье, и публика редко остается недовольна. Групповые схватки проходят не каждый день, а лишь раз в месяц. Этот день, в зависимости от месяца, выпадает на последний четверг или пятницу. В народе этот день называют Огненным. Название связано с особенностями нашего неба. Обычно Белое Солнце заходит чуть позже Красного, словно следя, ляжет ли то спать. Кстати говоря, именно поэтому Белое Солнце считается старшим из двух братьев. Так происходит ровно пятьдесят два дня. На день пятьдесят третий, будто устав присматривать за малышом, старший брат засыпает первым. Стоит лишь Красному Солнцу коснуться северного края неба, делая вид, что оно устало и идет спать, как Белое ныряет за восточный. А малыш словно этого и ждал – удостоверившись, что братец спит, он не торопиться к себе, а остается полюбоваться нашим миром еще пару часов. Его свет разливается сияющими чернилами по всему небу, окрашивая его в ярчайший кроваво-красный цвет, а мир погружается в трясину огненных сумерек. Кажется, что само небо жаждет смертельных поединков, подсказывая, какой цвет лучше подходит для песка арены. Да и арена, надо сказать, тоже заметно преображается. Ее стены украшаются огромными знаменами и длинными факелами, что придает ей чрезвычайную торжественность.
         Так сложилось, что собрать число бойцов, необходимое для участия в групповых боях, мне удалось как раз накануне Огненного дня. Такой шанс глупо было упускать – призовой фонд, а вместе с ним и возможность заработать достаточно денег, чтобы покинуть Исторн, были огромными. Я пошел Ва-банк. Финальный бой Огненного дня считается лучшим боем месяца, а потому регулируется особыми правилами. Бои проводятся между тремя командами из пяти бойцов, до смерти всех бойцов двух из команд. Призовой фонд при этом в двенадцать раз больше обычного. Бойцов у меня, конечно, было только три, но я быстро нашел решение. Я сам и мой старый друг – храбрый кузнец Волин Кейн, исполнявший обязанности секретаря арены – стали этим решением.
         Откровенно говоря, сам я долго раздумывал, стоит ли мне идти на это. В голове сражалось множество мыслей, но в конце концов одна из них одержала верх. «Я подвергаю своих ребят смертельной опасности, а потому должен быть с ними на арене. Если моим бойцам суждено будет умереть завтра, я умру вместе с ними!» – торжественно и немного пафосно произнесла победившая мысль.
         Моим ребятам идея, напротив, очень даже понравилась. Шанс умереть героями представляется не каждый день, а шанс стать триумфаторами Огненного дня и того реже… лишь каждый пятьдесят третий день. В любом случае в гладиаторы они пошли, потому что терять им было особенно нечего, а приобрести можно было очень и очень много. В моей голове заговорила еще одна мысль, видимо, она выжила в том сражении. «А как же я? У меня же есть цель! Я должен узнать Древнюю Тайну. Или по крайней проверить достоверность книги, которую я дал Шанкару. Летописец явно там что-то напутал. Я не могу так просто рисковать своей жизнью! Ведь я…» – начала было она, но тут же получила смертельный удар от предыдущей, и я успокоился.
         А что же Волин? Он казался еще более воодушевленным, чем мои ребята. Временная работа, которая могла стать для него постоянной – свою маленькую кузницу он проиграл в кости – уже успела осточертеть ему, а его доли выигрыша вполне хватило бы на новую кузницу, найм двух подмастерьев и покупку железа, бронзы и даже мифрила… на первое время разумеется, пока дела не пойдут в гору, в чем он не сомневался.
         Итак, до решающего поединка, первого поединка, который мог стать последним и для меня, оставалось чуть больше суток. Я решил провести эти часы с максимальной пользой. Подкрепившись как следует в таверне я, Шанкар, Отли и Аомир вернулись в лагерь. Волин должен был подойти чуть позже. Мне и Аомиру предстояло разработать стратегию на предстоящий бой. Аомир сразу предложил конструктивный план – «Черное Барбекю», согласно которому я должен был призвать тридцать измученных изжогой черных драконов, а он – доказать им, что вчерашнее стадо коров накормили полынью именно эти десять ребят на арене. К сожалению, план пришлось отклонить, так как сил у меня хватило бы только на двадцать девять драконов. Тогда Аомир предложил использовать план «Внезапная мартышка!» Согласно этому плану, Шанкар должен был прятать за спиной мартышку, которая ровно через десять секунд после начала боя должна была прыгнуть на середину арены и начать петь пиратские песни, стоя на руках. Но эту идею тоже, к сожалению, пришлось отправить на доработку – во-первых, мартышки не носят часов, во-вторых, было совершенно непонятно, как сделать так, чтобы не отвлечься самим – пиратские песни нравятся всем, и, в-третьих, всем хорошо известно, что мартышек не существует – они существа мифические на все сто процентов. Двадцать минут спустя, после выработки пары десятков гениальных стратегических планов, я понял, что мне придется думать одному. Тут, на мое счастье, появился Волин. Он сказал, что у него дома остались, кое-какие доспехи, которые он с радостью может нам одолжить на завтрашний бой. Я поблагодарил его, и, отправив Шанкара, Отли и Аомира с Волином к нему домой, я, наконец, мог погрузиться в мысли.
         Было несколько вариантов – объединиться с одной из команд, постараться натравить две команды друг на друга, или же использовать тактику «Кучи малы». Жаль, что я и понятия не имел, с кем нам придется иметь дело – это намного облегчило бы мои стратегические размышления. Я решил оставить на время роль генерального штаба и обратиться к делам намного более мне знакомым и приятным – полистать свои магические книги и поискать что-нибудь массово-поразительное. После часа шуршания бумагой и обреченных вздохов, я понял, что сегодня явно не мой день, и что мне вряд ли удастся что-то найти. Здесь было все – от магических засовов до приготовления эликсира бессмертия, но ничего того, что можно было бы использовать, и ничего того, как я понимал подсознательно, что бы работало. Тут я почувствовал легкое пощипывание в районе правого виска. Я машинально провел по нему рукой, в надежде, что неприятное чувство пройдет, но тут вспомнил один из уроков по Магическому Восприятию. Пощипывание означало, что кто-то пытается прочитать мои мысли, и этот кто-то находится справа. Сомнений по поводу того, кто это может быть, у меня не было. «Надо было поставить мышеловки», – ехидно подумал я. Делая вид, что я продолжаю читать, и даже перевернув для достоверности страницу, я едва заметно опустил левую руку в карман, в надежде найти там что-нибудь полезное. Он был пуст. Чтобы выглядеть еще более достоверно, я решил промычать что-нибудь из книги и опустил в нее глаза. После того, как я это сделал, я понял, что сегодня, возможно, мой день. «Охота на крыс в современных условиях», – таково было название магической статьи. Я стал читать про себя. «В современных условиях крысы становятся все умнее и умнее, а потому, магической мышеловкой, устройство и изготовление которой было подробно описано в томе пятьдесят шесть, здесь не обойтись. Новейшее оружие крыс – наглость. Это раньше они рыскали по дому по ночам, дождавшись пока хозяева уснут. Сейчас они потеряли всякий стыд. Скоро начнут воровать еду прямо с ложки. Итак, новое оружие крыс мы используем против них самих же. Но сначала подробнее разберем особенности крысиного характера. Врага нужно знать в лицо…» – усиливающееся пощипывание начинало меня раздражать, я перескочил через описание вероломности, хитрости, безжалостности и корыстолюбия хвостатых, – «…сделайте вид что вы чем-то сильно заняты. Дождитесь появления врага. Узнать о его появлении можно узнать по чувству подозрения или беспокойства, которое может у вас возникнуть. В любом случае, если вы читаете эту книгу, вы – маг, и обнаружение врага можете взять на себя. Обнаружив нарушителя ваших владений, сделайте вид, что вы ничего не подозреваете, и продолжайте заниматься тем, чем занимались. Далее, поднимите сложенные вместе указательный и безымянный пальцы вверх и выкрикните магическое заклинание. Если вы светлый маг, ваше слово «Сырасонасса!» Если темный – «Кошкаримар!» Далее действовать надо очень быстро – крыса будет находиться в замешательстве от сказанного вами и в восхищении от того, что вы можете сложить достаточно удаленные друг от друга пальцы вместе, около двух с половиной секунд (исторнские чуть дольше). Это время нужно использовать с умом. Воспользовавшись наложением на крысу замешательно-восхитительного состояния, переходите к прямой атаке. С магическими словами «Попаласс Серасс Твариум!» прыгните в сторону крысы с широко расставленными руками. Если у вас ничего не получилось, значит вы что-то сделали не так, и мы можем посоветовать провести процедуру с самого начала». Статья вне всякого сомнения была гениальной, а вот день точно был не моим. Тем не менее я решил, что это будет неплохим отвлекающим маневром, и заставит таинственного колдуна из моего видения усомниться в моем психическом здоровье. Сложив нужные пальцы правой руки в некое подобие треугольника, я проревел диким голосом «Кошкаримар!» – и что есть сил бросился в угол палатки, не забыв по пути прочитать второе заклинание. Приземлившись в углу я начал хохотать. Конечно же никакой крысы я не поймал. По крайней мере в моих руках не было ничего маленького и хвосто-пушистого (все-таки тот зверек, в присутствии которого в моей палатке секунду назад я не сомневался, был очень похож на белку). Я уже было хотел встать с подозрительно мягкой постели Шанкара, прикрытой мешковиной, как вдруг понял, что постель Шанкара находится в другом углу палатки. Приглушенный обреченно-ошеломленный стон некоего существа, только что пережившего сильный шок, донесся из-под мешковины, и я понял, что «магическая книга», купленная мне Шанкаром у некоего Ханука не так уж и плоха.

-8-

         Это занятие мне уже порядком надоело. «Будем дальше играть в молчанку, или все-таки скажем хоть слово?» - обратился я к своему пленнику, вернее, к пленнице. Да-да, наш шпион, к моему несказанному удивлению, оказался хрупкой молоденькой девушкой. То что эта девушка молодая – сомнений не было, но определить возраст точнее не представлялось возможным. Ее недлинные кудрявые темные волосы были взъерошены, что делало ее похожей на пятнадцатилетнего деревенского сорванца. Но при этом она имела очень тонкие, я бы даже сказал, аристократические черты лица, заставлявшие ее выглядеть лет на девятнадцать, – прямой, аккуратненький носик, тонкие губы и, словно нарисованные ювелирным угольком брови. Ее карие глаза, украшенные длинными ресницами, горели необычайной жизненной силой. Про таких людей говорят, что у них в глазах есть искра. Небольшие морщинки у рта и в углах глаз, едва различимые на ее загорелом лице, говорили о ее веселом нраве и чрезвычайной улыбчивости. Девушка была очень красивой и безмерно очаровательной. Встреться мы при других обстоятельствах, я бы непременно в нее влюбился.
          «Кто тебя послал сюда?» - вновь обратился я к кудрявой девушке. В ее глазах сверкнула смесь гнева и обиды, но она вновь промолчала. Как же мне все это надоело! Конечно я знал, хотя в глубине души и надеялся на обратное, что развязать ей язык простыми расспросами вряд ли удастся, и что без практической магической психологии тут будет не обойтись. Я вздохнул. «Даю тебе ровно тридцать секунд, на то чтобы превратить мой монолог в диалог, иначе мне придется принять негуманные меры, а мне, поверь, этого делать очень не хочется», – произнес я сурово и сделал страшные глаза. Фраза ожидаемого эффекта не произвела, но наполнила прекрасные черные глаза какой-то обреченной грустью. Она тоже вздохнула. Мне искренне было жаль огороженную мерцающим магическим барьером девушку, но я гнал это чувство прочь – оно не раз заводило меня в безвыходные ситуации. «Ну что же», - сказал я медленно. – «Очевидно, ты не хочешь со мной разговаривать по-хорошему. Что ж, твое право». Я поднял левую руку с вытянутыми вверх средним и указательным пальцами. «Фламенас рокрис модус!» - пальцы загорелись ровным зеленым огнем. На лице моей пленницы появился испуг. Рука медленно начала движение в сторону барьера. Вот она приблизилась к нему, вот коснулась, вот первые фаланги пальцев на той стороне барьера, вот уже и вся рука. Девушка жалобно забилась в угол своей магической тюрьмы. Я продолжил движение руки, стараясь сделать его настолько медленным, насколько это было возможно. На расстоянии пары сантиметров от ее лица я остановился, словно предоставляя ей возможность насладиться ровным зеленым пламенем. На самом деле, я вынужден был остановиться, так как этот зеленый огонек – оружие чисто психологическое и для живых существ физически абсолютно безвредное. Ничего кроме ужаса в несчастных глазах я не получил. Самым главным было не показать своей досады. «Цанис рокрис лидус!» - на пальцах правой руки появились длинные металлические шипы. Девушка буквально вжалась в пол. «Фламенас аугис марикас!» - этот фокус я очень любил – мои глаза наполнились ярко-красным огнем. Я уставился на свою пленницу и начал приближать к ее лицу и правую руку. Эмоции, захлестнувшие ее в тот момент трудно передать словами. Сказать что она была испуганна – не сказать ничего. Я всерьез боялся, что она поседеет, но, к счастью, мои опасения не подтвердились. «Не надо! Прошу Вас! Не надо! Я все скажу!» - запричитала девушка. Я вернул рукам обычное состояние и сложил их у себя на груди, но глаза «тушить» не стал.
          - Хорошо, - сказал я серьезно, стараясь скрыть свою радость. – Кто тебя послал?
          - Имя моего господина не известно мне самой, - жалобно запричитала она. – Вы же маг, вам известно, что истинные маги скрывают свое имя, так как оно делает их уязвимыми.
          - Значит он маг?
          - Ну да, разве Вы сами не догадались? – в ее голосе послышалось некое разочарование. – Разве не вы подглядывали…
          - Вопросы здесь задаю я! – гневно рявкнул я.
          - Да, сэр, простите… - ее голосу вернулась жалобно-испуганная интонация.
          - Кто тебя послал, а не как имя того, кто тебя послал? – продолжил я спокойным голосом.
          - Маг, – не менее жалобно, но как-то издевательски, ответила мне моя собеседница.
          - Ты меня за идиота принимаешь? – рассвирепел я. – Фламенас рокрис…
          - Не надо! Не надо, сэр, пожалуйста, не надо! Простите меня, я скажу вам все что вы хотите! – вновь запричитала девушка. Я остановился.
          - Кто твой хозяин? – сохранять спокойную интонацию было все труднее и труднее.
          - По профессии?
         Я готов был заплакать.
          - Нет! Кто он такой?! Я тебя спрашиваю! – почти закричал я. Слегка привставшая пленница снова испуганно вжалась в пол.
          - Простите, сэр! Я не хотела рассердить Вас. Я в самом деле не понимаю, чего вы хотите от меня услышать…
         Я глубоко вздохнул. Мой голос вновь стал спокойным:
          - Расскажи мне все, что ты знаешь о своем хозяине.
          - Разрешите заметить, что на это нам не хватит и недели, сэр…
          - О небеса! – раздосадовано воскликнул я. – Просто скажи мне, что он за человек, и все!
          - Он человек? – удивленно спросила она. – Спасибо, что сказали, сэр, я не знала этого…
          - Да откуда мне знать, человек он или не человек! Именно поэтому я и спрашиваю тебя, кто твой хозяин! Кто он?! – скрывать ярость было все труднее.
          - Маг…
          - Неправильный ответ! Кто твой хозяин?!
          - Не человек…
          - Я убью тебя! Кто он?!
         Девушка зарыдала:
          - Простите, сэр, мою глупость.
          - Прощаю. Кто он!?
          - Мой хозяин, сэр.
         Мое терпение лопнуло. Я плюнул и вышел из палатки. «Подожду Аомира. У него нервы крепче. Пусть он попробует ее разговорить», - сказал я себе. Свежий воздух успокоил меня. Я огляделся. На улице вечерело. Оба светила приближались к своим сторонам горизонта. Я сел у входа в палатку и задумался. Последнее время мне редко удавалось просто сесть и подумать. Я достал трубку и закурил.

-9-

          - А чего еще ты ожидал? – спросил меня Аомир ухмыляясь. – Что она будет спокойно сидеть в палатке дожидаясь прихода более профессиональных дознавателей?
          - Да… Я должен был догадаться, что она вывела меня из себя с одной единственной целью… – с досадой проговорил я. – Но ведь я же мог поступить и иначе? Не уйти, плюнув на все это, а сделать что-нибудь менее гуманное.
          - Ты? Я тебя умоляю! – Аомир расплылся в улыбке.
         Я насупился. Мне не нравилось, когда кто-либо указывал мне на мою природную мягкость и добродушие. Мне всегда хотелось казаться суровым безжалостным колдуном.
          - Не дуйся, о великий и ужасный! Я знаю что ты можешь взглядом испепелить целую деревню из-за того что кто-то из местных жителей косо на тебя посмотрел! Гнев и мощь твоя не знают пределов, а про жестокость я вообще молчу! – произнес Аомир очень торжественно и многозначительно замолчал.
         Мы рассмеялись.
          - Да, но она могла дать ответы! – в мой голос вновь вернулась досада.
          - Ответы? На какие вопросы? Если тебя волнует прошлое твоего лизарда, то о нем тебе могу рассказать я, хоть, откровенно говоря, знаю о нем не так уж и много. Если же тебя волнует личность того загадочного мага, то сомневаюсь, что она рассказала бы тебе что-нибудь, держи ты ее даже над жерлом вулкана.
          - Ты так думаешь?
          - Абсолютно уверен! – заявил Аомир с такой безаппеляционностью, что мы снова рассмеялись.
          - Ладно, что-то мне подсказывает, что мы встретимся с ней вновь… - задумчиво проговорил я.
          - Интересно что же? – Аомир хитро посмотрел на меня. – Уж не влюбился ли наш командир?
          - Вовсе нет! Как тебе могла прийти в голову такая мысль? – проницательность моего друга иногда слегка раздражала меня.
          - Ах, да! Я совсем забыл, что Вам не знакомо это чувство, о бессердечный повелитель ужаса и творец страха!
         Сквозь смех я вновь поразился способности Аомира разрядить обстановку в любой ситуации.
          - Ладно, оставим это. Завтра у нас важный день, особенно если принимать во внимание тот факт, что он может стать последним с гораздо большей вероятностью, чем любой другой. Пора спать и набираться сил перед завтрашним боем, - сказал я.
          - Да, хорошая идея! Лежа гораздо легче думать о том, как завтра вечером я буду объяснять своему прадеду, что это не я превратил его пса в мяукающего теленка, когда мне было четыре года.
         Я улыбнулся. К слову сказать, Волин, Шанкар и Отли уже давно храпели в палатках. Мы с Аомиром последовали их примеру. Я лег на свою циновку и мгновенно уснул.

***

         Я погрузился в какой-то странный серо-серебристый туман. Оглядевшись по сторонам, я увидел, что окружен высоченными деревьями, очертания которых лишь слегка проступали сквозь сплошную пелену тумана. Вокруг было достаточно темно – толи из-за густого погодного явления, толи из-за времени суток. Я бы определил его, как предрассветные или послезакатные сумерки. Неприятная прохлада окутывала меня. Воздух был холодным и влажным, из-за чего дышать было тяжело. Обстановка была прямо скажем не приятной. Но что-то особенно волновало меня. Что-то делало то место, в которое я попал особенно жутким. Ни туман, ни деревья, ни воздух, ни промочившая мои ноги болотистая почва. Это было что-то иное. Точно! Я понял, что это было! Полное отсутствие звуков! Вот что пугало в этой картине! Абсолютная, не нарушаемая ничем тишина! «Эй!» - мой голос гулко разнесся по лесу и вновь воцарилась тишина. Звук моего голоса испугал меня. Своим криком я почти нарушил покой этого места, и что-то подсказывало мне, что продолжать не стоит. Я вновь огляделся. Ничего кроме тумана и высоченных стволов деревьев. Туман был настолько густым, а деревья настолько высокими, что увидеть их кроны и определить видовую принадлежность представлялось совершенно невозможным. Стоять на месте было холодно и бессмысленно, поэтому я решил пройтись. Удивительно, но мои ноги, слегка вязнувшие в мокрой почве при каждом шаге, не производили никаких звуков. Я сделал вывод, что тишину этого места можно нарушить лишь голосом. Я зашагал прямо. Спустя минуту я заметил еще одну странность. Толи деревья росли в строго определенном порядки, толи еще что-то, но мне ни разу не пришлось свернуть. Я решил проверить свои предположения и направился к ближайшему дереву с намереньем в него врезаться, но… у меня ничего не вышло. Оно словно отступило с моего пути, оставив свой маневр незамеченным. Я повторил свой эксперимент с другим деревом – те же результаты. Я попробовал пробежаться – то же самое. Попрыгать – никаких изменений. Подкрасться – и снова все так же. Деревья словно отскакивали с моего пути, стоило мне приблизиться. Я побрел дальше, слегка раздосадованный собственным бессилием в этом странном лесу.
         Звук флейты я заметил не сразу. Или он был настолько тихим, что я его не слышал, или же он просто не нарушал гармонию этого места, создаваемую абсолютной тишиной. Мелодия была спокойной, слегка грустной и удивительно красивой. Она сразу вернула меня в благодушное настроение и даже промокшие ноги и холодный воздух казались чем-то приятным и лишь слегка освежающим. Я попытался определить откуда доносится эта чудесная музыка но, мне это не удавалось. К флейте присоединился еще какой-то струнный инструмент. Музыка стала еще прекраснее. И вот в удивительный поток звуков влился третий… четвертый… пятый… инструменты. Я был заворожен. Внезапно я понял с какой стороны идет звук. Точнее, звук как и прежде шел ото всюду, но каким-то необъяснимым образом я осознал местоположение его источника. Я повернулся в нужном направлении и, забыв о каких-либо мерах предосторожности, покорно направился туда. Мелодия становилась все громче и интенсивнее. Она не просто радовала мои слуховые рецепторы, она буквально пронизывала меня насквозь. Каждая нота доставляла неописуемое наслаждение и погружала в состояние абсолютного спокойствия. Я шел ни обращая внимания ни на что, ни разбирая дороги. Я спотыкался о камни (они в отличие от деревьев не убегали у меня из-под ног), я падал. Но я поднимался и шел вперед. Я весь превратился в слух, стараясь не упустить ни секунды этой прекрасной музыки.
         Я не знаю, как долго я шел, не знаю в каком направлении, не знаю, сворачивал ли или же все время шел прямо. Я лишь покорно повиновался зову того, кто производил на свет эту прекрасную музыку. Когда я пришел в себя, я понял, что стою на поляне. Туман стал не таким густым и сквозь него проступали лучи света. Они освещали поляну и я увидел перед собой творца этой удивительной мелодии. В центре поляны на большом камне сидела молодая девушка удивительной красоты. Блестящие черные волосы были аккуратно убраны и украшали серебряный обруч тонкой ювелирной работы, призванный украшать их. Черты ее лица были очень тонкими и необычайно гармоничными – прямой, аккуратненький нос, тонкие губы и, словно выведенные тончайшей кистью брови… Ее темные, сияющие необычайной силой глаза смотрели прямо на меня. Несмотря на пристальность взгляда, он не вызывал никакого неудобства или напряжения, напротив, он делал и без того абсолютное спокойствие еще более абсолютным. Стройная фигура незнакомки подчеркивалась казавшимся легче воздуха длинным серебристым платьем. Она была босой. В руках она держала какой-то неизвестный мне струнный музыкальный инструмент, похожий на серебряную лютню. А звук, который я ошибочно принял за пение флейты, был ее собственным пением. Я смотрел на нее не отрываясь. Слева от нее, слегка впереди стоял еще кто-то. Я не мог отвести взгляда от девушки и рассмотреть его. Боковым зрением я заметил, что он необычайно высок, но кроме этого разобрать ничего не смог. Внимание было мне не подконтрольно и не концентрируемо. Девушка прекратила петь, но играть не перестала. Музыка стала лишь чуть тише. Незнакомец заговорил. Его голос был спокойным, низким, слегка певучим и удивительно приятным.
          - Здравствуй, Шанкар. – проговорил незнакомец.
         Я попытался перевести взгляд на него, но у меня снова ничего не вышло.
          - Думаю ты заметил перемены, произошедшие с тобой?
         Я хотел ответить, но говорить я также не мог. А потому лишь утвердительно кивнул головой.
          - Думаю ты хочешь понять в чем дело и что с тобой происходит, не так ли?
         Я снова кивнул.
          Тогда слушай меня внимательно. Ты не сын рыбака из Крабовой Бухты. Ты сын Моранта Шарионара, наследника древнейшего рода правителей, правивших твоим народом до великого катаклизма, одного из величайших мудрецов и воинов, когда-либо живших в Нашем Мире. Твой отец возглавлял тех, кто помнил. Он далеко продвинулся в открытии Тайны Мира, но был предан и убит в неравном бою. После своего рождения ты был обучен всему, что должен знать тот, кто помнит, и занял бы место рядом со своим отцом в борьбе за спасение Нашего Мира, но его преждевременная смерть и беды обрушившиеся на его соратников круто изменили все. Для твоего спасения ты был отдан на воспитание в семью рыбака. Я лично наложил на тебя заклятие, заставив тебя все забыть. Это было сделано ради твоей безопасности. Если бы до Ромариила XI дошли вести о наследнике Моранта Шарионара, тебя постигла бы участь родителя. Моя неопытность в такого рода заклинаниях, а также спешка заставили заклятье действовать неправильно. К этому моменту, ты должен был вспомнить все, но ты вспомнил лишь часть, поэтому мне необходимо будет над тобой поработать и рассказать тебе о твоей задаче. Для этого ты должен найти меня. Завтра тебя ждет испытание. Если ты пройдешь его, то сможешь найти меня. Если же нет… Впрочем не стоит об этом. У меня мало времени – колдуны Ромариила могут обнаружить меня, так как говоря с тобой, я делаюсь уязвимым. Расскажи своему хозяину о нашем разговоре и сообщи ему, что Золотой Терновник водится на левом берегу реки Стремительной. Тебе все понятно?
         Я утвердительно кивнул.
          - Хорошо. Да, чуть не забыл. Перед ударом мечом произнеси слово «Мар-тор!» - это увеличит силу удара в двенадцать раз. Не пользуйся этим приемом слишком часто, иначе он истощит тебя раньше окончания боя… И еще одно: никогда не смотри в глаза эльфам, когда сражаешься с ними в ближнем бою. Это может плохо кончится. Думаю на этом все. До встречи в этом или ином мире.
         Девушка стала играть громче и снова запела. Ее голос заставил меня вновь всего превратится в слух. Что было дальше, я не помню.